Cries in Norwegian
Сегодня терапевт огорошила меня тем, что у нас осталось всего 5 занятий. А дальше все, пропасть свободное плавание.
У меня паника.
Мне кажется, что я еще вообще ничего не знаю и не умею, и без нее просто не выживу (раньше же как-то выживала, бгг)
Первая мысль была: я сейчас пойду и с горя нажрусь всякой гадости. Потом подумала, что не тому меня терапевт учила, и все же не стоит.
Такое чувство, что я всю терапию валяла дурака. Захотелось прийти домой и рассортировать все бумажки, которые она мне давала. Переделать все упражнения. Дослушать программу по терапии до конца. Доделать все недоделанные дз.
Хочется плакать, как плачут дети, когда их отрывают от родителей.
Я знаю это чувство, и даже очень хорошо. Оно раньше всегда появлялось, когда мама приезжала ко мне в гости и оставался день до ее отъезда. Вроде как понимаешь, что еще столько времени вместе, аж целый день, с другой стороны время бежит с огромной скоростью, приближая прощание.
Отчаяние и безысходность.
У меня паника.
Мне кажется, что я еще вообще ничего не знаю и не умею, и без нее просто не выживу (раньше же как-то выживала, бгг)
Первая мысль была: я сейчас пойду и с горя нажрусь всякой гадости. Потом подумала, что не тому меня терапевт учила, и все же не стоит.
Такое чувство, что я всю терапию валяла дурака. Захотелось прийти домой и рассортировать все бумажки, которые она мне давала. Переделать все упражнения. Дослушать программу по терапии до конца. Доделать все недоделанные дз.
Хочется плакать, как плачут дети, когда их отрывают от родителей.
Я знаю это чувство, и даже очень хорошо. Оно раньше всегда появлялось, когда мама приезжала ко мне в гости и оставался день до ее отъезда. Вроде как понимаешь, что еще столько времени вместе, аж целый день, с другой стороны время бежит с огромной скоростью, приближая прощание.
Отчаяние и безысходность.
Поговори об этом с ней?